Наша людская стряпуха из муки, выдаваемой ей на хлебы рабочим

Наша людская стряпуха из муки, выдаваемой ей на хлебы рабочим, спекла себе несколько «пирогов» и хотела ими «полакомиться» потихоньку вместе со своим мужем, жившим тоже в батраках. Ее поймал староста и доложил мне. (Баба, конечно, не подверглась никакой другой каре, кроме выговора.) Мой разговор по этому поводу с другой бабой, тоже служащей «в барской экономии».

Я: «Вот так Акулина — хороша!»

Катерина мнется некоторое время, потом вдруг выпаливает: «А я так думаю, дурак Митрий, что вас такими глупостями тревожит. Эка важность, хлебцев себе напекла да поела».

Я: «Однако для этого она муки украла ведь».

Катерина: «Какая же это покража! Напекла, да и съела. Она ведь к себе не тащила пирогов, в кладовую не клала».

Я: «Однако муку она взяла себе, и из-за этого рабочим меньше хлеба досталось. Не все ли равно, снесла ли она краденое к себе домой или тут же его съела? Это как-никак, а покража».

Катерина: «Пироги она у вас же, здесь, с мужем съела, какая же это кража? Если б она еще из-под замка украла аль впрок вашу муку схоронила, ну, это еще грех…»

Сколько я ни толковала Катерине, что самовольное присвоение чужой собственности «в брюхо ли, впрок ли» все равно называется кражей, она со мной не согласилась.

Тот же староста, охраняя «барские яблони», чтобы с них не воровали яблоки ребятишки (пастушки, тоже служащие у помещика), набивает себе каждый раз во время своего обхода карманы яблоками.

Ольга Петровна Семенова-Тянь-Шанская «Жизнь Ивана»

Владимир Маковский (1846-1920) «Кухаркины гости»